САРАТОВСКАЯ ОЙКУМЕНА.

Инициаторами создания этого музея в Ершове выступили сотрудники Дома Пионеров, поэтому он занимает помещения в нынешнем Доме детского творчества. Энтузиасты получили в свое время поддержку обкома партии, отсюда и направленность работы музея, и характер формирования его экспозиции – воспитательно-патриотический, что подтверждается структурой – в нем всего две комнаты с названиями «Зал Быта» и «Зал Военной Славы.

При чем тут кунсткамера, если тип и смысл музея – однозначен?

Дело в том, что его предметный мир создает иной образ, и вкладывает другое содержание, не связанное напрямую с замыслом пионеров. Образ этот видим посетителю как разношерстная коллекция интересностей, собранных из сундуков местных жителей. Метод сбора экспонатов, а они, по свидетельству сотрудников, «накапливались в домах у пионеров и отдельных жителей города» влияет на содержание и, в итоге, на жанр музея.

Упомянутые пионеры и отдельные жители города Ершова принесли в две комнаты Дома детского творчества массу разного, исторического и не очень, хлама, в хорошем смысле этого слова, а потом собрали и соединили некоторое множество предметов, создающих очень личный, внеобщественный колорит.

Экспозиция вкупе представляет собой некую кладовку, в которой хранятся вещи, в представлении местных жителей, создающие ценность, то есть имеющие право и долг демонстрироваться, представлять образ истории города, скромной, не глобальной, но определенно достойной внимания.

Зал быта – это и кунсткамера и вундеркамера одновременно. Художники-оформители из Саратова потрудились над созданием экспозиции, прибавив к шахматам, отлитым из гипса неким Антуфьевым, вышитые салфеточки и фарфорового петуха. Одеяло в стиле «пэчворк» и мягкая игрушка-бегемотик снабжены музейной надписью «руками не трогать». А всем известно, раз нельзя трогать, то это – если и не редкость, то музейный экспонат. Над иконой реет надпись – «Вся власть советам», картина – пейзаж акварелью и чья-то швейная машинка – все полно интереса к обыденной жизни, и ее совершенно нереальной, почти фантастической абсурдности и некрасоте.

И если в зале Войны разместили подлинные документы и фотографии времен ВОВ и афганской войны, то все же именно куклы, граммофон, фарфоровые фигурки и вязаные салфетки из зала Быта создают единый (пусть и условный) образ ершовца и ершовской истории, и являются чертовски привлекательными объектами для осмотра. Да, это – своего рода guilty pleasure, чувство, знакомое посетителю кунсткамеры с собранными там чучелами крокодилов, серьгами условных туземцев и драгоценными камнями особой чистоты и огранки.

На мой взгляд, музею Ершова для того чтоб стать настоящей кунсткамерой не хватает естественно-научного компонента. Чучела хорьков, сурков и ежей, не говоря уж о ершах, непременно кустарной работы - необходимый компонент экспозиции.

Кроме этого, помимо памяти ершовской видимой есть еще невидимая, однако яркая.

Помимо чучел, коллекция Ершовского музея должна бы пополниться литовским сундуком. Совершенно напрасно пионеры не посетили село Черная Падина, которое появилось в Саратовской губернии во второй половине XIX века, как поселение литовских крестьян, сосланных в заволжские степи после польско-литовского восстания 1863 г.

И не экспрориировали, на пользу сохранения истории края собрание предметов литовского быта: корзины, орудия труда, домашняя посуда. Бывший житель села, Юозас Казицкас, гражданин США, католик и миллиардер, финансируя в свое время «Саюдис», здесь, в ершовской степи, построил маленькую часовню св.Екатерины, в память о своей матери. Но скажем так, какие-то предметы, описывающие и представляющие его биографию, могли бы стать украшением коллекции.

Итак, добавив литовский сундук, фигурку Мадонны из часовни, биографию революционера и коменданта А.Ф. Ланге (в Ершовском районе немало было хуторов с немецкими поселенцами) к искусным работам таксидермистов (можно и не местных) мы завершим фантасмагоричный образ Ершовской кунсткамеры. Охарактеризовав свой метод для ее создания как «манеру любопытной степной вороны», то есть примитивно-собирательский в основе, и придав этой вороне не медлительность и созерцательность восточного мудреца, а пионерскую энергию и даже большевистский размах, для сбора материалов.